Я сам себе создатель! Я делаю, лишь что хочу. Заткнись, советую, приятель! Учи себя! Я не шучу!©Pain
ПОДАРКИ СТАРОЙ ФЕИ
(из серии "Как это было на самом деле")
Ещё один?! Да сколько можно! Поубиваю летавиц. Жалостливые нашлись, т-твою душу...
Корзинка на крыльце заходится плачем. Через сплетенные прутья крышки видно, как внутри шевелится что-то розовое и белое. Вот делать мне, старухе, нечего, только о человеческих щенятах заботиться. Дура я всё-таки. Нельзя феям быть добрыми, это нарушение законов природы. Снег тает весной, волки едят зайцев, все феи - равнодушные эгоистки. И вообще я тут проездом. Длительным, но проездом. Тише, свёрток, не надо пищать. Сейчас тебя равнодушная эгоистка куда-нибудь пристроит, не впервой. Только доужинаю, не могу же я натощак колдовать, потом изжога страшная... Не хочешь сока? Смотрит он... Или ты - "она"? Нет, по-моему, всё-таки он. Хм, действительно, ярко выраженный "он". И на мордашку приятный. Но всё равно, насколько проще с котятами: "А вот кому крысолова, к песочку приучен, отдам в хорошие руки..." - и всё, в очередь выстраиваются хорошие руки. А ты явно к песочку не приучен, так ведь? И крыс не ловишь. И лишний твой рот никому не нужен. Сколько тебе - пару месяцев? Или больше? Даай я вот так тебя успокою, поспи немножко, во-от, совсем другое дело. И нечего хныкать, не верю, у тебя сон сейчас светлый и радостный, я его как раз для таких случаев сочиняла. Пришлось.
Куда ж тебя приткнуть-то?
* * *
Скользить по воздушной дорожке всегда приятно, а в моём возрасте просто жизненно необходимо, тем более, когда на руках такой увесистый парень. Ночная улица пуста, но в проулках мелькают серые тени довольно неприятного вида. К счастью, я им не по зубам, да и не видят они меня под пеленой пустоты, а вот случайному прохожему, если что, не поздоровится. Сразу видно: царь в отъезде, стража на службу чихает громким чихом, и городские хищники сразу почуяли слабину.
Все ворота и двери, проплывающие мимо, наглухо заперты. Я, конечно, могу и сквозь стены проходить, но не думаю, что к младенцу, который неведомо как образуется в замкнутой передней, отнесутся должным образом.
Медленно приближается царский терем. Даже не смотрю в его сторону: там точно искать нечего. А вот дальше, сразу за поворотом уже видна крыша с двойным коньком. Если не ошибаюсь, летавицы на прошлой неделе кое-что интересное про сестру доезжачего болтали...
Истошный визг раздался внутри терема, пробившись даже через утеплённые стены. Я выбросила в сторону левую руку, и в могучем бревенчатом заборе образовался проход: часть деревянного ограждения сдвинулась на одно мгновение в былое. Я быстро скользнула во двор, вернула на место брёвна и приникла к узорчатому вырезу в ставне.
Сверху по ступеням сыпались растрёпанные девки и бабы, громко голося и потрясая своими богатствами перед носами ошарашенных стражников. Старший охранник опомнился быстрее других и начал протискиваться вверх по лестнице, безжалостно расталкивая перепуганных женщин, за ним бросились остальные воины. Я завернула воздушную дорожку винтом и поднялась к верхнему окну.
Небольшая комната была вся уставлена горящими свечами. На расстеленной кровати извивалась и хрипло стонала женщина. Сцепив зубы, я сжала в кулаке висящий на шее Ключ, открыла проход в другой мир, ступила на Порог и начала мелкими шажками перемещаться по нему в направлении комнаты. Ступни обожгло болью, но подобные пустяки меня давным-давно не беспокоили: боль обычно неотделима от волшебства, а для некоторых обрядов она вообще служит единственным источником силы. Малыш недовольно зачмокал во сне, зашевелился, но сонные чары превозмочь не сумел.
Пол комнаты был устлан коврами, поэтому, когда я сошла с Порога и разжала руку, толстый ворс заглушил мои шаги. Отсюда было видно, что женщина лежит, широко расставив укрытые простынёй ноги; её большой живот время от времени сводило судорогой. Вроде всё как обычно при родах. Но отчего же тогда сбежали бабы?
На пороге возник старший стражник с бердышом наперевес. Цепкий взгляд пробежался по светёлке, задержался на оконной задвижке и остановился на женщине. Убедившись, что с роженицей не происходит ничего необычного, воин заглянул под кровать, торопливо обошёл комнату, потрогал задвижку на окне и подёргал замки на сундуках. Затем он наскоро оглядел все укромные уголки, в которых мог затаиться неведомый враг, ещё раз пристально всмотрелся в осунувшееся лицо, низко поклонился и вышел, уводя с собой столпившихся в дверях дружинников.
Я покачала головой и вздохнула. Обогнув кровать, я уложила малыша на лавку за дверью, протянула руку и осторожно приподняла покрывало.
Вокруг лона роженицы колышется серовато-зелёное сияние. Проклятие на плод, и очень мощное. Топорное, но и бьёт, как топор, если вовремя не обезвредить. Не обезвредили. Уродливая головка младенца уже показалась наружу, но у измученной женщины почти не осталось сил. Ничего, справимся. Ну же, давай, милая, давай, тужься! Так... ещё немножко... и-и... умница! Слабоватая, конечно, умница, сознание можно было и не терять, но чего ещё ждать от... Ох ты. Нет, всё-таки я действительно дура. Это же царские покои. Ну-ка, покажи личико. Ты смотри, и вправду царица. Не признала её сразу, первый и последний раз на свадьбе видела. Впрочем, это неважно.
Итак, что мы имеем... У матери кровопотеря небольшая, лицо не слишком бледное. Ерунда, обычный обморок. Ничего интересного. Поправляем простыню и переходим к интересному.
Живой. Только молчит и зыркает во все стороны удлинёнными жёлтыми глазами. Личико остренькое, как у мышонка, кожа зеленоватая и какая-то слишком гладкая и скользкая. Ну-ка, мальчик ты или девочка... М-да, малыш, с этим тоже не повезло. Ладно, своим самовластным решением назначаю тебя мальчиком. Ничего, до свадьбы... хм... подправим понемногу, чего уж там.
А вот это уже совсем интересно. Вы только посмотрите, что у него за магический дар! Никогда не видела подобного уровня у новорожденного; иные волшебники за всю жизнь до такого не дорастают. Это ж какой силы были чары, которыми ты напитался, как ты вообще выжил... Слушай, приятель, а ведь тебе нельзя тут оставаться. В здешних местах колдунов, скажем мягко, не привечают. Повезло тебе: загостилась я в этих краях, мой остров от хозяйки, небось, уже отвыкать начал, вот как раз со мной и отправишься. А уж маме твоей какая будет радость: у неё теперь сынок - самый обычный, здоровый, красивый человеческий ребёныш. В годик у него не будут резаться жабры, в пять лет он не превратит глупую няньку в отхожее ведро, а в старшем возрасте, увидав себя в зеркале, не будет плакать по ночам в подушку. Вон он, твой подменыш, видишь, какой? Ничего, мы себя в другом покажем, правда, маленький?
А это что за троица осторожно заглядывает в двери? Это кто такие смелые? Две молодухи, чуть старше моей роженицы, и лицом на неё похожи; третья - намного старше и дороднее. Чем-то эта тётка мне не нравится. Очень не нравится.
Наверное, из-за остаточного серо-зелёного сияния, окружающего её руку на косяке.
Что, тётка, говоришь, не любишь детей? Или эта девочка в недобрый час тебе так ногу отдавила, что ты её первенца изуродовала? Иногда я почти жалею, что решила никогда не причинять вреда людям. Ничего, судьба всем воздаст по заслугам. А я ей обязательно помогу. Интересно только, при чём тут те две девицы? Жаль, со всеми подробно разбираться сейчас времени нет.
Но я - очень любопытная фея, которая, собственно, никуда не спешит.
По лестнице загрохотали шаги. Я уложила подкидыша между ног женщины, огладила ладонями, придавая ему вид только что родившегося ребёнка, сняла сонные чары и вернула простыню на место. Когда заклинание со временем развеется, окружающие будут удивлены тем, как быстро он растёт, но другого выхода я не видела. Затем я взяла на руки маленького страшилу, набросила на него край пустотной пелены и отступила сквозь стену за окно.
Небольшую площадку перед дверью в светлицу быстро заполонили стражники, волочащие за руки беглянок. Старший отставил в сторону бердыш, подступил к толстухе и что-то спросил грозным тоном. Та заносчиво упёрла руки в бока, указала пальцем на царицу, подошла к роженице, всё ещё лежавшей без сознания, откинула край простыни и, почти не глядя, вынула ребёнка под ручки.
Проснувшийся мальчишка недовольно замигал, его ротик обиженно искривился, и в светёлке раздался пронзительный детский крик. Женщина от неожиданности чуть не уронила младенца, но стражник успел его подхватить. Отобрав у ворожеи малыша, он бережно уложил его на перину, снял с пояса узкий кожаный ремешок, не спеша намотал один конец на руку и мягкими шагами двинулся вперёд, прямо на тётку. Толстуха в панике попятилась и замахала руками, что-то доказывая.
Предоставив верному челядинцу восстанавливать справедливость, я направила воздушную дорожку поверх забора, выбралась на улицу и повернула в сторону своего дома. Странный ребёнок всё так же внимательно изучал моё лицо жёлтыми глазами-полумесяцами. Я пару раз причмокнула губами, он несмело улыбнулся и подвигал острыми ушками.
* * *
Иди сюда, малыш. Нет, лучше ты подойди, мне сейчас тяжело передвигаться. С медведиком потом поиграешь. Садись. Помнишь, я тебе говорила, что мне когда-нибудь придётся уйти? Ну вот... Нет, я не смогу тебя навещать. И даже в гости. И даже на денёк. Ты ко мне? Если честно, тоже надежды мало; не думаю, что тебе удастся добраться до Авалона. Ну-ну, маленький мой, не реви, я же тебе весь свой дворец оставляю, вместе с садом, зверюшками и слугами-невидимками.
Больше всего я жалею, что не успела посмотреть на твою жену. Пообещай мне, что женишься в должное время. Когда наступит должное время? Хм. Интересный вопрос. Знаешь, ты сам себе когда-нибудь на него ответишь. Поверь, ты почувствуешь, когда это время наступит.
Теперь самое главное: на клумбе у главного входа, в самой серёдке я посадила маленький тюльпан. Сейчас он - всего лишь луковичка, но если ты будешь следить за ним, аккуратно поливать, то он обязательно вырастет, распустится алым цветом и будет тебе напоминать обо мне. Ты и так не забудешь? Никогда-преникогда? Молодец.
Так вот: ровно через десять лет, начиная с сегодняшнего дня, ты должен будешь сорвать этот цветок и немножко подержать его в руках. Я заложила в него особые чары; они будут долго вызревать, но когда дозреют, то сами проникнут в твоё тело и выправят все отклонения. Ты станешь самым обычным человеком. Это будет моим последним подарком.
Прощай, сынок. И я тебя. Очень-очень.
(из серии "Как это было на самом деле")
Ещё один?! Да сколько можно! Поубиваю летавиц. Жалостливые нашлись, т-твою душу...
Корзинка на крыльце заходится плачем. Через сплетенные прутья крышки видно, как внутри шевелится что-то розовое и белое. Вот делать мне, старухе, нечего, только о человеческих щенятах заботиться. Дура я всё-таки. Нельзя феям быть добрыми, это нарушение законов природы. Снег тает весной, волки едят зайцев, все феи - равнодушные эгоистки. И вообще я тут проездом. Длительным, но проездом. Тише, свёрток, не надо пищать. Сейчас тебя равнодушная эгоистка куда-нибудь пристроит, не впервой. Только доужинаю, не могу же я натощак колдовать, потом изжога страшная... Не хочешь сока? Смотрит он... Или ты - "она"? Нет, по-моему, всё-таки он. Хм, действительно, ярко выраженный "он". И на мордашку приятный. Но всё равно, насколько проще с котятами: "А вот кому крысолова, к песочку приучен, отдам в хорошие руки..." - и всё, в очередь выстраиваются хорошие руки. А ты явно к песочку не приучен, так ведь? И крыс не ловишь. И лишний твой рот никому не нужен. Сколько тебе - пару месяцев? Или больше? Даай я вот так тебя успокою, поспи немножко, во-от, совсем другое дело. И нечего хныкать, не верю, у тебя сон сейчас светлый и радостный, я его как раз для таких случаев сочиняла. Пришлось.
Куда ж тебя приткнуть-то?
* * *
Скользить по воздушной дорожке всегда приятно, а в моём возрасте просто жизненно необходимо, тем более, когда на руках такой увесистый парень. Ночная улица пуста, но в проулках мелькают серые тени довольно неприятного вида. К счастью, я им не по зубам, да и не видят они меня под пеленой пустоты, а вот случайному прохожему, если что, не поздоровится. Сразу видно: царь в отъезде, стража на службу чихает громким чихом, и городские хищники сразу почуяли слабину.
Все ворота и двери, проплывающие мимо, наглухо заперты. Я, конечно, могу и сквозь стены проходить, но не думаю, что к младенцу, который неведомо как образуется в замкнутой передней, отнесутся должным образом.
Медленно приближается царский терем. Даже не смотрю в его сторону: там точно искать нечего. А вот дальше, сразу за поворотом уже видна крыша с двойным коньком. Если не ошибаюсь, летавицы на прошлой неделе кое-что интересное про сестру доезжачего болтали...
Истошный визг раздался внутри терема, пробившись даже через утеплённые стены. Я выбросила в сторону левую руку, и в могучем бревенчатом заборе образовался проход: часть деревянного ограждения сдвинулась на одно мгновение в былое. Я быстро скользнула во двор, вернула на место брёвна и приникла к узорчатому вырезу в ставне.
Сверху по ступеням сыпались растрёпанные девки и бабы, громко голося и потрясая своими богатствами перед носами ошарашенных стражников. Старший охранник опомнился быстрее других и начал протискиваться вверх по лестнице, безжалостно расталкивая перепуганных женщин, за ним бросились остальные воины. Я завернула воздушную дорожку винтом и поднялась к верхнему окну.
Небольшая комната была вся уставлена горящими свечами. На расстеленной кровати извивалась и хрипло стонала женщина. Сцепив зубы, я сжала в кулаке висящий на шее Ключ, открыла проход в другой мир, ступила на Порог и начала мелкими шажками перемещаться по нему в направлении комнаты. Ступни обожгло болью, но подобные пустяки меня давным-давно не беспокоили: боль обычно неотделима от волшебства, а для некоторых обрядов она вообще служит единственным источником силы. Малыш недовольно зачмокал во сне, зашевелился, но сонные чары превозмочь не сумел.
Пол комнаты был устлан коврами, поэтому, когда я сошла с Порога и разжала руку, толстый ворс заглушил мои шаги. Отсюда было видно, что женщина лежит, широко расставив укрытые простынёй ноги; её большой живот время от времени сводило судорогой. Вроде всё как обычно при родах. Но отчего же тогда сбежали бабы?
На пороге возник старший стражник с бердышом наперевес. Цепкий взгляд пробежался по светёлке, задержался на оконной задвижке и остановился на женщине. Убедившись, что с роженицей не происходит ничего необычного, воин заглянул под кровать, торопливо обошёл комнату, потрогал задвижку на окне и подёргал замки на сундуках. Затем он наскоро оглядел все укромные уголки, в которых мог затаиться неведомый враг, ещё раз пристально всмотрелся в осунувшееся лицо, низко поклонился и вышел, уводя с собой столпившихся в дверях дружинников.
Я покачала головой и вздохнула. Обогнув кровать, я уложила малыша на лавку за дверью, протянула руку и осторожно приподняла покрывало.
Вокруг лона роженицы колышется серовато-зелёное сияние. Проклятие на плод, и очень мощное. Топорное, но и бьёт, как топор, если вовремя не обезвредить. Не обезвредили. Уродливая головка младенца уже показалась наружу, но у измученной женщины почти не осталось сил. Ничего, справимся. Ну же, давай, милая, давай, тужься! Так... ещё немножко... и-и... умница! Слабоватая, конечно, умница, сознание можно было и не терять, но чего ещё ждать от... Ох ты. Нет, всё-таки я действительно дура. Это же царские покои. Ну-ка, покажи личико. Ты смотри, и вправду царица. Не признала её сразу, первый и последний раз на свадьбе видела. Впрочем, это неважно.
Итак, что мы имеем... У матери кровопотеря небольшая, лицо не слишком бледное. Ерунда, обычный обморок. Ничего интересного. Поправляем простыню и переходим к интересному.
Живой. Только молчит и зыркает во все стороны удлинёнными жёлтыми глазами. Личико остренькое, как у мышонка, кожа зеленоватая и какая-то слишком гладкая и скользкая. Ну-ка, мальчик ты или девочка... М-да, малыш, с этим тоже не повезло. Ладно, своим самовластным решением назначаю тебя мальчиком. Ничего, до свадьбы... хм... подправим понемногу, чего уж там.
А вот это уже совсем интересно. Вы только посмотрите, что у него за магический дар! Никогда не видела подобного уровня у новорожденного; иные волшебники за всю жизнь до такого не дорастают. Это ж какой силы были чары, которыми ты напитался, как ты вообще выжил... Слушай, приятель, а ведь тебе нельзя тут оставаться. В здешних местах колдунов, скажем мягко, не привечают. Повезло тебе: загостилась я в этих краях, мой остров от хозяйки, небось, уже отвыкать начал, вот как раз со мной и отправишься. А уж маме твоей какая будет радость: у неё теперь сынок - самый обычный, здоровый, красивый человеческий ребёныш. В годик у него не будут резаться жабры, в пять лет он не превратит глупую няньку в отхожее ведро, а в старшем возрасте, увидав себя в зеркале, не будет плакать по ночам в подушку. Вон он, твой подменыш, видишь, какой? Ничего, мы себя в другом покажем, правда, маленький?
А это что за троица осторожно заглядывает в двери? Это кто такие смелые? Две молодухи, чуть старше моей роженицы, и лицом на неё похожи; третья - намного старше и дороднее. Чем-то эта тётка мне не нравится. Очень не нравится.
Наверное, из-за остаточного серо-зелёного сияния, окружающего её руку на косяке.
Что, тётка, говоришь, не любишь детей? Или эта девочка в недобрый час тебе так ногу отдавила, что ты её первенца изуродовала? Иногда я почти жалею, что решила никогда не причинять вреда людям. Ничего, судьба всем воздаст по заслугам. А я ей обязательно помогу. Интересно только, при чём тут те две девицы? Жаль, со всеми подробно разбираться сейчас времени нет.
Но я - очень любопытная фея, которая, собственно, никуда не спешит.
По лестнице загрохотали шаги. Я уложила подкидыша между ног женщины, огладила ладонями, придавая ему вид только что родившегося ребёнка, сняла сонные чары и вернула простыню на место. Когда заклинание со временем развеется, окружающие будут удивлены тем, как быстро он растёт, но другого выхода я не видела. Затем я взяла на руки маленького страшилу, набросила на него край пустотной пелены и отступила сквозь стену за окно.
Небольшую площадку перед дверью в светлицу быстро заполонили стражники, волочащие за руки беглянок. Старший отставил в сторону бердыш, подступил к толстухе и что-то спросил грозным тоном. Та заносчиво упёрла руки в бока, указала пальцем на царицу, подошла к роженице, всё ещё лежавшей без сознания, откинула край простыни и, почти не глядя, вынула ребёнка под ручки.
Проснувшийся мальчишка недовольно замигал, его ротик обиженно искривился, и в светёлке раздался пронзительный детский крик. Женщина от неожиданности чуть не уронила младенца, но стражник успел его подхватить. Отобрав у ворожеи малыша, он бережно уложил его на перину, снял с пояса узкий кожаный ремешок, не спеша намотал один конец на руку и мягкими шагами двинулся вперёд, прямо на тётку. Толстуха в панике попятилась и замахала руками, что-то доказывая.
Предоставив верному челядинцу восстанавливать справедливость, я направила воздушную дорожку поверх забора, выбралась на улицу и повернула в сторону своего дома. Странный ребёнок всё так же внимательно изучал моё лицо жёлтыми глазами-полумесяцами. Я пару раз причмокнула губами, он несмело улыбнулся и подвигал острыми ушками.
* * *
Иди сюда, малыш. Нет, лучше ты подойди, мне сейчас тяжело передвигаться. С медведиком потом поиграешь. Садись. Помнишь, я тебе говорила, что мне когда-нибудь придётся уйти? Ну вот... Нет, я не смогу тебя навещать. И даже в гости. И даже на денёк. Ты ко мне? Если честно, тоже надежды мало; не думаю, что тебе удастся добраться до Авалона. Ну-ну, маленький мой, не реви, я же тебе весь свой дворец оставляю, вместе с садом, зверюшками и слугами-невидимками.
Больше всего я жалею, что не успела посмотреть на твою жену. Пообещай мне, что женишься в должное время. Когда наступит должное время? Хм. Интересный вопрос. Знаешь, ты сам себе когда-нибудь на него ответишь. Поверь, ты почувствуешь, когда это время наступит.
Теперь самое главное: на клумбе у главного входа, в самой серёдке я посадила маленький тюльпан. Сейчас он - всего лишь луковичка, но если ты будешь следить за ним, аккуратно поливать, то он обязательно вырастет, распустится алым цветом и будет тебе напоминать обо мне. Ты и так не забудешь? Никогда-преникогда? Молодец.
Так вот: ровно через десять лет, начиная с сегодняшнего дня, ты должен будешь сорвать этот цветок и немножко подержать его в руках. Я заложила в него особые чары; они будут долго вызревать, но когда дозреют, то сами проникнут в твоё тело и выправят все отклонения. Ты станешь самым обычным человеком. Это будет моим последним подарком.
Прощай, сынок. И я тебя. Очень-очень.
@настроение: Пошла-ка я..спать)
@темы: Сказки